• Кириллов А. К. Городские банки Западной Сибири (вторая четверть XIX - начало XX века)

   Отличие городских банков от иных типов кредитных учреждений состоит в их тесной взаимосвязи с городами, в которых они располагались. Взаимосвязи как организационной, так и сущностной. Взаимосвязи, которая не позволяет рассматривать банк в отрыве от города его деятельности. Поэтому сведения о городских банках как части кредитной системы страны необходимо дополнить рассмотрением их в качестве составляющей городского хозяйства. Об этом и пойдёт речь в данной главе.
   Начнём с вопроса об источнике капитала для банка. Кто даёт основной капитал, тот и должен, кажется, быть владельцем банка. Источники капиталов определялись в  1 Положения 1912 г. следующим образом: "Основной капитал образуется из сумм, отчисленных на этот предмет из городских средств или пожертвованных, и может быть впоследствии увеличиваем из этих же источников". [1] Если по первым Положениям жертвователь капитала, на который будет основан банк, мог, по его желанию, стать пожизненным директором своего банка, то в ст. 8 Положения 1883 г. подчёркивалось, что такой человек может получить (и то - по решению думы) лишь два преимущества. Присвоение банку его имени, а ему - звания почётного директора, дающего право периодического получения сведений о ходе дел банка. [2]
   Этим законодатели подчеркнули принадлежность банка не благотворителю, а думе. На практике в первый период существования городских банков капиталы их составлялись в основном за счёт пожертвований. В более поздний период, когда выгодность городских банков стала явной, городские управления перешли к созданию их за счёт городских запасных капиталов, не дожидаясь богатых благодетелей. Если из первых 17-ти банков на пожертвования купцов были созданы 8, то из 171 банка, возникшего с 1862 по 1870 г. - 12. [3] В Сибири, как мы видели, открытие банков на частные средства было более распространено: почти половина (6 из 13) западносибирских банков получила деньги в основной капитал от благотворителей.
   Однако вне зависимости от источника основного капитала, а также от наличия у жертвователя благотворительных целей, каждый городской общественный банк являлся собственностью городского общества.
   Соответственно, управление банком осуществляла дума как полномочный представитель общества. Это выражалось, во-первых, в выборах думой правления (директора и двух его товарищей). В его члены избирались опытные, уважаемые купцы. Поскольку участие в управлении банком отнимало у них время от ведения собственных торговых дел, в большинстве случаев они получали определённую плату - порядка 1-2 тыс. руб. в год. Хотя бывало, что они работали и просто "за честь и славу", как, например, в Тюменском банке до 1895 г. [4]
   Образец подобного рода являет тобольский купец Пётр Широков, служивший в правлении местного банка с 1873 по 1885 г. Отмечая, что собственный капитал банка за это время вырос в пять раз, ревизионная комиссия в 1885 г. уточняла: "Такой полезный результат нельзя не отнести к особенной деятельности и заботливости г. Широкова о пользах банка, особенно ввиду того, что он старался погашать крупные долги банку на лицах, пришедших в несостоятельность, платил за них сам и склонял к тому и других здешних благонадёжных коммерсантов <...> Только благодаря таким его стараниям и деятельности, долг банку на несостоятельных остался не весьма в значительной цифре, да и та, если не вся, то в большей ея части может быть покрыта имуществом самих должников или поручателей по ним". [5]
   В то же время, сравнивая в 1914 г. балансовые показатели местных общества взаимного кредита и городского банка, свидетельствовавшие о более активной деятельности первого, "Омский вестник" делал вывод о том, что "у городского банка так и чувствуется насиженная привычка пользоваться только тем, что идёт в руки само и без особого труда". Городское же управление покровительствует "очевидной праздности банковских деятелей". [6]
   Подобные высказывания тоже имеют под собой почву. Трудности городских банков с подбором кадров связаны, во-первых, со сложностью нахождения хороших управляющих в провинции. Во-вторых, с тем, что городские банки управлялись выборными из числа купцов и гласных, для которых это занятие было обузой (если, конечно, отбросить случаи злоупотребления директорской должностью для собственной наживы). Вознаграждение за службу в банке не могло перевесить выгод от предпринимательской деятельности, а последняя не только отнимала много времени, но и вынуждала к постоянным разъездам (особенно при ярмарочной системе торговли). Поэтому многие выбранные пытались увернуться от столь тягостной чести. В 1911 г. бывший бухгалтер Каинского банка объяснял перед думой некоторые нарушения правил приёма векселей нехваткой членов правления против норм, установленных законом: "Дума <...> бесконечно избирала членов, а они не вступали в должность - все отказывались". [7]
   Пример безразличного отношения к делам вверенного банка можно обнаружить в печатных выступлениях омского гласного И.Г. Кузнецова, в 1908-1912 гг. исполнявшего должность товарища директора Омского банка. Уже по уходе от должности он посвятил состоянию банка статью, в которой описывал сопротивление, оказанное "сторонниками старых традиций" активизации деятельности. Только с 1908 г. операции начали производиться ежедневно. "До этого банк открывался всего только три раза в неделю, и вся деятельность его носила именно тот безмятежный характер, который когда-то считался едва ли не главным достоинством всех городских учреждений". [8] В первый же год работы новое правление напротестовало векселей на 30 тыс. руб. и приняло "энергичные усилия к безболезненной ликвидации некоторых наиболее опасных долгов". [9] Преодолев сопротивление консерваторов, главным из которых был директор банка, открыли в одном из коммерческих банков специальный текущий счёт под векселя, что позволило получить средства для увеличения вексельного портфеля. Далее, "сторонники старых традиций весьма скептически отнеслись к требованию городской думы ввести операции текущих счетов. Старые составы правления нашего банка введения этих операций всегда очень боялись, и потому местная публика привыкла открывать текущие счета в частных банках, отчего из нашего банка ускользали большие денежные суммы". [10] Правда, открытия этой операции автору статьи удалось добиться, но подтоварные ссуды и on call под ценные бумаги банк так и не начал. Кроме того, Кузнецов отметил: "на столе у директора банка я часто видел письма от разных городских банков, предлагающих свои корреспондентские отношения", но ничего по этому поводу не делалось. [11]
   Как объяснял гласный Омской думы П.Б. Яшеров, касаясь трудностей избрания учётного комитета, наиболее способные купцы уходили в коммерческие банки, поскольку, во-первых, те могли предложить им большее вознаграждение. И во-вторых, выгода от участия в учётном комитете состояла не только деньгах. Основной интерес для купцов представляла возможность следить за своими должниками, быть в курсе их дел. "В городской банк идут преимущественно мелкие клиенты, а крупных клиентов в нём - всего несколько человек, и они все на виду". [12]
   Ещё более ярко проблема кадров проявлялась при работе учётных комитетов. Перед началом каждого года учётный комитет должен был составить кредитный список, указав в нём, кому из возможных клиентов какой кредит можно допустить (в пределах упомянутой десятипроцентной нормы). Разумеется, на год вперёд невозможно ни предусмотреть всех, кто обратится за кредитом, ни предвидеть изменения платёжеспособности заёмщиков. Поэтому нередко возникала необходимость учесть вексель лица, не упомянутого в кредитном списке, либо увеличить кредит заёмщика. Думские ревизоры настаивали на том, чтобы учётный комитет собирался для этого в полном составе (обычно - 7-10 человек). Однако ввиду занятости купцов работу выполнял текущий состав - три человека (законодательно установленный минимум).
   В некоторых банках эта проблема доходила до того, что приём векселей происходил вообще без участия учётного комитета. Именно так обстояло дело в Тюкалинске, где комитет лишь определял размер кредита, не рассматривая векселя по отдельности. [13] В Каинском банке в первые годы список кредитующихся лиц совсем не вёлся, а для получения подписи о согласии на учёт того или иного векселя реестр посылался членам комитета на дом. [14] Правление Тарского банка в 1902 г. тоже было вынуждено докладывать думе, что соблюсти требования закона в отношении работы учётного комитета было бы "затруднительно". Будучи заняты своими делами и к тому же не получая жалования, члены комитета собираются лишь в начале года для открытия кредитов, и затем раз в месяц для изменения кредитов и открытия новых свыше 500 руб. Приём же векселей и открытие (изменение) кредитов в пределах 500 руб. предоставлены правлению. [15] Впрочем, что и говорить про малые города, если даже в таких центрах, как Курган и Томск, векселя принимать иной раз приходилось лишь двум членам учётного комитета, да и Тюмень сталкивалась с подобными проблемами! [16]
   Так как закон не оговаривал прямо, должен ли учётный комитет присутствовать при расширении кредита в полном составе, споры по этому поводу продолжались из года в год. Впрочем, никаких последствий для членов правлений это не влекло.
   Наряду с нежеланием служить в правлении, существовала и другая проблема. Должность директора городского банка оказывалась, ввиду своей влиятельности, слишком привлекательной для тех, кто хотел и мог использовать её с целью личного обогащения. Некоторые подводные камни выявил уже опыт Анфилатовского банка. Первый же из его директоров, И.И. Платунов, назначенный К.А. Анфилатовым и пользовавшийся его доверием, стал злоупотреблять своей властью, выдавая ссуды себе через подставных лиц. Это было выявлено и пресечено самим Анфилатовым, однако проблема злоупотреблений или неправильных действий банковского руководства осталась на долгие годы.
   В качестве первого подступа к её решению разработчики Положения 1862 г. ввели статью о том, что звание директора несовместимо с должностью городского головы. Однако в конце 1870-х - начале 1880-х гг. выяснилось, что, по выражению Ю.В. Александровского, "возникало в одних случаях нежелательное воздействие городского управления на направление банковской деятельности; в других, напротив того, - благодаря силе и значению кредита, правление банка оказывало воздействие на думы в постановлениях их, касающихся банков". [17] К тому же отсутствовал должный надзор за исполнением норм Положения. Тюменская дума, например, уже в 1864 г., в нарушение нового закона, решила проводить заседания правления в помещении самой думы под председательством городского головы или его кандидата (которые должны принять звание директоров банка), а гласных думы сделать заодно и членами правления. [18]
   Пытаясь исправить положение, в 1883 г. законодатели ввели "разделение властей" банка и города. "Должности директора городского общественного банка и его товарищей несовместимы: а) с званием гласного думы; б) с должностями: городского головы, членов городской управы, секретаря думы и служащих в городском общественном управлении на жаловании, и в) с должностями в других кредитных учреждениях (государственных и частных)" [19]. Этим же лицам был закрыт доступ в учётные комитеты, в которых также запретили состоять одновременно близким родственникам или торговым партнёрам, а также родственникам или партнёрам членов правления. Всем служащим банка, а равно городскому голове и членам управы, разрешили пользоваться в своём банке вексельным кредитом только если учётный комитет примет решение единогласно и в отсутствие того лица, вексель которого обсуждается. И наконец, голосование в думе по докладу ревизионной комиссии сделали тайным.
   Запрет гласным участвовать в управлении банком вызвал множество протестов со стороны малых городов, которые доказывали, что в условиях небольшого количества "достойных лиц" в городе такой запрет заметно ухудшает качественный состав правлений. Даже обычно непреклонное Министерство финансов не устояло и отменило это требование в проекте, внесённом в Госдуму. Однако представители последней настояли на соблюдении принципа независимости правления банка и местных властей друг от друга. В итоге Положение 1912 г., подтвердив предыдущие правила, довершило систему запретом избирать в ревизионную комиссию членов учётного комитета и лиц, состоящих с членами правления в родственных или торговых отношениях.
   Несмотря на развёрнутую систему ограничений, избежать различных злоупотреблений банкиров не удалось. Показателен уже упоминавшийся пример Каинского банка, где ревизоры отчёта 1910 г. обнаружили самые разные нарушения - от ошибок в расчётах до учёта векселей помимо учётного комитета, включая значительное превышение кредита у отдельных лиц и преобладание родственных векселей и несоблюдение порядка учёта векселей учётным комитетом (при вексельном портфеле в 37 165 руб. и собственном капитале в 22 000 руб. кредит двух крупнейших заёмщиков составил в сумме 11 340 руб., а родственные векселя - 23 000 руб.). [20]
   По результатам столь же резкого, сколь и подробного доклада ревизионной комиссии в 1911 г. особых перемен произведено не было, и даже постановление думы о смене бухгалтера, крайне небрежно ведшего книги, банк не выполнил. Мало того, на следующий год ревизоры отметили учёт векселей бухгалтера, одного из товарищей директора и городского головы без одобрения их единогласно учётным комитетом. Поэтому ревизионная комиссия в очередном докладе думе высказала утверждение, что "банк находился в руках небольшой, но тесной компании лиц, своими действиями сводивших его значение к нулю". [21] Тем не менее, отчёт правления 7 голосами против 6 утвердили. Что интересно, большинство (8 против 5) одновременно признало доклад ревизоров "правильным в отношении указанных в нём неправильностей". [22] На сей раз постановление думы возымело действие: ревизоры, проверявшие следующий отчёт, нашли, что "делопроизводство банка против прежних лет много улучшилось". [23] По-видимому, события в Каинске являются проявлением борьбы за банк различных группировок местных тузов либо попыткой более слабых купцов заставить верхушку города поделиться узурпированным ими кредитом из городского банка.
   Есть указания и на наличие злоупотреблений в Омском банке, хотя последний развивался вполне успешно. В марте 1914 г. местная газета поместила статью, автор которой обвинял правление банка в преимущественном кредитовании членов городского управления и собственных родственников с допущением ряда нарушений, таких как превышение нормы кредита или переписка векселей, включая просроченные. [24] Скорее всего, газетные формулировки сгущают краски, однако наверняка этот дым появился не без огня, тем более что автор не стал скрывать своё имя.
   На недостаточность думского контроля за банками указывала "Банковая и торговая газета" в начале XX в. Причиной этого она называла большое влияние правления банка на выборы местной власти. "В каждом городском управлении, где существует городской общественный банк, при выборе гласных в думу всегда организуется особая партия, известная в большинстве случаев под именем банковой или купеческой. Партия эта влияет на выборы и ими руководит, заранее намечая тех, кто будет избран. С другой стороны, гласные, даже не будучи ставленниками банковой партии, пользуются кредитом в банке, и следовательно, не хотят ссориться с правлением". [25] Даже если распространение этой картины на все городские управления является преувеличением, такая оценка всё-таки имеет под собой почву.
   Из западносибирских банков подобный материал имеется по Тюменскому. В 1899 г. управляющий Тюменским отделением Госбанка, донося в центр о борьбе группировок в Тюменской думе за присутствие своих людей в городском банке, сообщал: "Вообще в последнее время в городе идёт брожение, всему причиной неизбрание старого головы, потеря влияния пароходной партии на городские дела [на выборах в думу победила кожевенная партия. - А.К.] и желание партии во что бы то ни стало добиться влияния в общественном банке как в учреждении, в котором практикуется долгосрочный кредит, в целях своего кредита". [26] В других источниках эта борьба никак не отражена, значит, можно предполагать, что и в других банках имели место подобные перипетии, не оставившие следов в источниках.
   Кто бы ни оказался избран в правление банка, всё равно вставал вопрос о надзоре. Как показала практика, несмотря на опытность купцов, с их стороны можно было ожидать и злоупотреблений, и непреднамеренных ошибок - от незначительных обсчётов до серьёзных упущений с тяжёлыми последствиями.
   Поэтому, во-первых, каждый месяц голова и два члена думы вместе с членами правления банка (в городах с упрощённым управлением - староста с помощником) были обязаны свидетельствовать всю наличность в кладовой и проверять книги и документы, о чем составлять отчёт в думу (делопроизводство банк был обязан вести в книгах, выдаваемых из городской думы за подписями ее членов и за шнуром и печатью самой думы). Право проверок "через особо уполномоченных на то граждан во всякое время" получило и само городское общество (после 1870 г. - дума), наряду с правлением ответственное за вверенные банку суммы. Вдобавок к перечисленному, правление было обязано печатать баланс банка каждые полгода в местных губернских ведомостях (а если собственный капитал банка превосходит 100 тыс. рублей, то и в столичных ведомостях).
   Во-вторых, проводились ежегодные проверки отчётов банка, закреплённые уже Положением 1857 г. под именем ревизий. Обычно думы выбирали 3-4 ревизора из числа опытных купцов, назначая им за работу определённое вознаграждение. В последующих законах механизм отчётности банка получил дальнейшее развитие, и Положение 1883 г. уже было дополнено подробной инструкцией городским ревизионным комиссиям от Министерства финансов (какие показатели надо проверить, какие возможные нарушения следует выявить). Банки же получили обязательную форму для отчётов, обеспечивавшую предоставление в думу и в министерство всех сведений, необходимых для полной оценки состояния банка, в единообразном виде. [27] Введение Положения 1912 г. вызвало принятие новой, ещё более подробной формы отчётов.
   В большинстве случаев думские ревизии были весьма тщательными. Ревизоры пересчитывали все цифры, находя иной раз копеечные переборы или недоборы по векселям. Придирчиво проверялось соблюдение всех правил учёта векселей и производства ссуд, а также установленных законом ограничений (норма личного кредита, норма обязательств банка). Ревизоры высказывали свои соображения о необходимых изменениях в деятельности банка. Проверялись также основания приёма векселей или отказа в учёте. Следили ревизоры и за взысканиями по протестованным векселям. Одним словом, они полностью дублировали работу правления за минувший год. Так как даже крупные городские банки работали не каждый день, и лишь по несколько часов, то это было физически выполнимо; тем не менее, ревизии занимали обычно два-три месяца. Отчёты ревизионных комиссий посылались, как и отчёты банков, в Особенную канцелярию.
   На тщательность проверки, конечно, влияли отношения правления с местным самоуправлением. Показателен в этом отношении упоминавшийся выше пример Каинского банка, где в 1911 г. ревизоры нашли массу разнообразнейших нарушений. Разумеется, все эти нарушения появились не вдруг, однако в предыдущие два года (с начала деятельности банка) ревизоры никаких упущений не замечали. [28] Впрочем, большинство докладов ревизионных комиссий содержит те или иные критические замечания по отношению к правлению, так что можно рассчитывать на добросовестное выполнение своих обязанностей ревизорами в качестве общего правила.
   Помимо права выбирать руководство банка и проверять его деятельность, руководящая роль думы проявлялась в наличии у неё права задавать рамки деятельности банка, определять основные его операции. В то же время, управление предприятием в условиях рынка подразумевает необходимость известной самостоятельности управляющего. Поэтому важным является вопрос о соотношении полномочий думы и правления в руководстве банком. Одна из важнейших привилегий думских гласных - установление процентных ставок как по вкладам, так и по кредитам. Точнее, согласно Положению 1862 г., это делалось по соглашению правления, думы и управы. Следующее Положение процедуру упростило, предоставив решать правлению вместе с управой. Подразумевалось, что если они к согласию не придут, то последнее слово - за думой (этот порядок более чётко прописан в Положении 1912 г.). Кроме того, по Положениям 1862 и 1883 гг., правлениям приходилось согласовывать с городскими властями изменение сроков выдачи вкладов до востребования, стоимость страхования принимаемых в залог незастрахованных товаров, размер комиссии за куплю/продажу ценных бумаг по поручению.
   Взаимоотношения думы и правления получили дальнейшее уточнение в Положении 1912 г. Его авторы исходили из того, что дума определяет принципы действия банка, но правление должно иметь самостоятельность в производстве разрешённых банку операций. Новый подход проявился в следующих изменениях. Определение размера принимаемых вкладов и процентов по комиссионным операциям перешло полностью в ведение правления (без участия управы); это же относится к срокам возврата вкладов до востребования. Правление же получило право выбирать предпочтительные по общим соображениям и по условиям текущего момента операции из числа разрешённых Положением. При ежемесячных освидетельствованиях кассы членам комиссии указали не входить в оценку векселей и размеров открытых правлением кредитов (т.е. не разбираться с правильностью выдачи кредитов, а только проверять наличие всего, что должно быть в кассе по документам). С другой стороны, думы получили право сокращать предельную норму обязательств банка и предельный кредит на одно лицо, а также разрешать (или не разрешать) приём в залог по ссудам негарантированных ценных бумаг.
   Применение этого принципа на практике наглядно иллюстрируют два судебных дела, разбиравшихся в Сенате, высшем судебном органе Российской империи. Для характеристики верховенства городской думы в банке приведём решение Сената по делу о праве банков менять ставку процента по вечным вкладам. Ставку эту в разбиравшемся случае определила дума (по действовавшему Положению - правление совместно с управой). Это дало местному губернскому по земским делам присутствию формальный повод придраться. Сенат же решением от 31 августа 1896 г. постановил: приняв на себя решение о размере процентов, "дума поступила не вполне правильно, но тем не менее, постановление думы по сему предмету, как касающееся учреждения, ей подведомого, и вполне по существу правильное, не подлежало отмене со стороны губернского присутствия". [29]
   Другое решение Сената, от 26 ноября 1904 г., характеризует стремление правительства сохранить самостоятельность правлений. "Признавая право городских дум устанавливать по подведомственным им банкам всякие, относительно выдачи из банка ссуд, ограничения, клонящиеся к ограждению интересов банка от убытка <...>, Сенат нашёл, что при нормальном положении банковых дел правления банков в производстве банковых операций действуют в пределах предоставленной им власти вполне самостоятельно, так как банковым положением городские общественные управления не признаны к участию в распоряжениях о выдаче ссуд, каковые распоряжения зависят исключительно от правлений банков, уклонение коих от исполнения правил Положения о городских общественных банках влечёт за собою <...> личную и имущественную ответственность правления банка". [30] Другими словами, не вы отвечаете - не вам и указывать.
   Таким образом, накануне войны система взаимоотношений банка и города приобрела логичный, законченный характер. Она напоминает систему управления современными акционерными компаниями: собственник доверяет управление наёмным управляющим, не вникая в подробности ведения дел и следя лишь за тем, чтобы дело велось успешно. Отличия состоят, во-первых, в учёте общественного характера банка. В обычном кредитном учреждении определение размера ставок целесообразно поручить правлению; здесь же к этому процессу привлекли городские власти, так как банк, помимо получения прибыли, преследовал цель обеспечения доступным кредитом нуждающихся, на что вредно могли бы повлиять слишком высокие (установленные только в соответствии с рыночными ориентирами) ставки. Во-вторых, оказалось необходимым принять ряд мер, направленных на недопущение захвата власти в банке и в городском управлении одними и теми же людьми, что стало одной из важнейших задач законодательства.

назад

дальше

  [1] Александровский Ю.В. Положение о городских общественных банках. Закон 13 января 1912 г. СПб., 1912. С. 23.
  [2] Положение 1857 г. - ПСЗ-2. Т. 32. № 31967; Положение 1862 г. - ПСЗ-2. Т. 37. № 37950; Положение 1883 г. - Свод законов Российской Империи. СПб., 1911. Т. 11.
  [3] Ососов в.Я. Городские общественные банки России. СПб., 1872. С. 62.
  [4] ГАТюмО. Ф. И-2. Оп. 1. Д. 548. Л. 9 об.
  [5] РГИА. Ф. 583. Оп. 2. Д. 892. Л. 78 об.
  [6] М.В.Банковский. Два отчёта // Омский вестник. 1914. № 77.
  [7] РГИА. Ф. 583. Оп. 2. Д. 450. Л. 46 об.
  [8] Вестник Омского городского общественного управления. 1913. № 3. С. 13.
  [9] Там же. С. 14.
  [10] Там же. С. 14-15.
  [11] Там же. С. 16.
  [12] РГИА. Ф. 583. Оп. 2. Д. 606. Л. 185 об.-186.
  [13] Там же. Д. 906. Л. 106-107.
  [14] Там же. Д. 450. Л. 38 об.
  [15] Там же. Д. 872. Л. 133 об.
  [16] ТФ ГАТюмО. Ф. 152. Оп. 36. Д. 80. Л. 19-23; РГИА. Ф. 583. Оп. 2. Д. 898. Л. 265-268; Д. 907. Л. 9.
  [17] Александровский Ю.В. Указ. соч. С. 3.
  [18] ГАТюмО. Ф. И-2. Оп. 1. Д. 464. Л. 187 об.
  [19] Свод законов Российской Империи. СПб., 1911. Т. 11. Столбец 534.
  [20] РГИА. Ф. 583. Оп. 2. Д. 450. Л. 37-39.
  [21] Там же. Л. 45 об.
  [22] Там же. Л. 47 об.
  [23] Там же. Д. 450. Л. 65-66.
  [24] Омский вестник. 1914. № 52.
  [25] Фесенко И.О. Настоящее и будущее наших городских общественных банков.// Банковая и торговая газета. 1903. № 43.
  [26] РГИА. Ф. 587. Оп. 47. Д.35. Л. 177 об.-178.
  [27] Там же. Ф. 1287. Оп. 8. Д. 1374. Л. 311-312.
  [28] Там же. Ф. 583. Оп. 2. Д. 450. Л. 37-39.
  [29] Указ правительствующего Сената от 31 августа 1896 г., за № 8464, по вопросу о размере процентов, уплачиваемых городскими банками на вечные вклады. Казань, 1896. С. 4.
  [30] Колычев А.А. Положение о городских общественных банках 13 января 1912 г. СПб., 1912. С. 33.