главная страница

• научные публикации
  
  
  • "Партизанско-революционный взлёт".
    1960-е годы

   В решениях, принимаемых руководством Сибирского отделения по поводу ЛШ и ФМШ, постоянно возникает тема разнарядки. Обсуждаются не фамилии - обсуждается количество. Как будто, это противоречит тщательному отбору кадров для подготовки драгоценной научной смены.

Илья Файвильевич Гинзбург

   На самом деле, отбор был. Почётная обязанность преподавать в ФМШ доверялась не каждому.
   Рассказывает И. Ф. Гинзбург: "Надо было формировать преподавательский корпус. Первую беседу с претендентом на место в штате школы С. И. Литератом мы вели втроём - Ширков, Чириков и я. С[амуил] И[саакович] был очень интересный человек. Он кончил Львовский университет в 1939 г. в Польше, когда это был один из лучших университетов Европы. После войны он преподавал в школах Кемеровской области, был там завучем и директором. И вот мы задаём ему вопросы по физике. На каждый вопрос он сначала даёт неправильный ответ. Например:
   - Почему спутник не падает на Землю?
   - Потому что силы тяжести и центробежная уравновешивают друг друга?!?
   - Но если сумма сил равна нулю, то тело должно двигаться равномерно и прямолинейно.
   И тут на наших глазах происходит чудо. Старые заржавевшие колёсики в мозгу начинают вращаться, и он приходит к правильному ответу.
   Такое произошло три раза, и мы решили, что этот человек способен к переобучению и готов к нему. Он был принят в ФМШ и назначен завучем. Это был замечательный человек и учитель. Если на занятия не являлся преподаватель истории, он квалифицированно проводил урок истории. Дети любили его. <...> В дальнейшем  [1] С.И. Литерат долго преподавал в 130-й школе. В конце 80-х годов он эмигрировал в Израиль и начал свою жизнь там с создания аналога нашей ФМШ.
   После этого я принимал собеседования у всех новых кандидатов в преподаватели, кроме тех, кого мы знали по работе или учёбе. Разумеется, экзамен не требовался для студента В. Захарова или нашего аспиранта В. Пивоварова… Ни один человек с педагогическим образованием не сумел выдержать собеседования. <...> Через такое собеседование прошло много сотрудников СО АН, иногда с положительным, иногда с отрицательным итогом. <...> Уже в самом начале к нам обратился сотрудник Института теплофизики М. Гольдштик, человек очень высокой квалификации. Он претендовал на позицию лектора. Я отказал ему, поскольку его метод объяснения явлений основывался на понятиях высокого уровня типа "гироскопических сил" и т. п. даже в тех случаях, когда можно было дать простое объяснение в терминах базисных понятий механики. На мой взгляд, это было недопустимо на начальном уровне обучения. После этого он не раз подходил ко мне, предлагая всё новые примеры, в которых объяснение в терминах базовых понятий казалось ему либо невозможным, либо сложным. Мы сохранили приятельские отношения на много лет"  [2].
   С. И. Литерат - частый герой воспоминаний о ФМШ.
   "Самой яркой личностью "аппарата" ФМШ был "СЭМ" - Литерат Самуил Исакиевич. Думаю, что большинство нашего выпуска согласятся с этим. Бурлившая в нём энергия интеллекта постоянно прорывалась в разговорах на любую тему, в которых искренний эмоциональный заряд сопровождал здравый смысл неизменно. Он часто становился конечным арбитром разнообразных споров с администрацией"  [3].

Самуил Исаакович Литерат 1979

   "Однажды, уж не помню с кем, Андрея выгнали с урока и направили для объяснений к СЭМу. СЭМ был строгим и серьезным завучем, они с опаской вошли в кабинет и доложили, что их прислали для дачи объяснений. СЭМ что-то писал и тут, отвлекшись и приняв строгий вид, громко спросил:
   - Что? Нарушали дисциплину на уроке?
   И посмотрел на них свойственным одному ему взглядом: один глаз прищурен, а второй смотрит как бы искоса, пугая серьезностью намерений. Они обмерли. После чего СЭМ спокойно сказал, возвращаясь к своему занятию:
   - Ладно, ступайте в класс и скажите преподавателю, что я вас сильно отругал, но сначала погуляйте минут пять по коридору.
   Андрей продолжал:
   - Ну, мы радостно погуляли по коридору, вернулись в класс, приняли понурый вид и сказали преподавателю, что СЭМ нас страшно отругал, и преподавательница была очень довольна. Таким образом, все стороны были максимально и положительно удовлетворены исходом дела"  [4].
   
   В скором будущем И. Ф. Гинзбург вошёл в состав учёного совета ФМШ, одной из главных задач которого и был подбор "учебно-педагогических кадров высшей квалификации".
   Учёный совет возник почти одновременно с ФМШ. Из заседания бюро президиума 18 января 1963 г.:
   "А. А. Ляпунов: <...> У нас был такой проект: создать совет училища, который будет заниматься всем учебным процессом. Что надо сделать, чтобы утвердить состав совета?
   М. А. Лаврентьев: Давайте на следующем бюро поднимем этот вопрос и утвердим, потому что это уже не сверхсрочное решение"  [5].
   Действительно, через неделю - 25 января 1963 г. - первый учёный совет был утверждён  [6].
   Руководил им тогда ещё "просто профессор" А. А. Ляпунов, в подчинении которого находилось два членкора АН СССР. Один из них - Д. В. Ширков - и сменил Ляпунова на посту председателя учёного совета [7].

Д.В. Ширков (с микрофоном) на линейке. 1964 г. Слева - директор Н.Н. Бондарев

   Из воспоминаний Р. С. Созоненко: ""Отцами" ФМШ я считаю после Михаила Алексеевича Лаврентьева и Алексея Андреевича Ляпунова - Дмитрия Васильевича Ширкова и Михаила Михайловича Лаврентьева. <...> Вспоминается такой случай. Один ученик написал выпускное сочинение в стихах. Учителей смущало, что тема раскрыта слабо, и затруднялись поставить оценку. Алексей Андреевич считал, что нужно поставить 5 (ведь в стихах!). Дмитрий Васильевич попросил показать сочинения, оцененные на 5 и 4, уловил разницу (в одном были цитаты и ссылки на художественные произведения писателей, а в другом - нет), и с его помощью был решен вопрос об оценке. Он как-то умел увидеть существо дела и обратить на это внимание остальных.
   В другой раз на совете школы обсуждался учебный план. В частности, решался вопрос о количестве часов на иностранный язык. Много было разных предложений (в частности, были такие, кто предлагал совсем убрать этот предмет в качестве обязательного). Дмитрий Васильевич выслушал всех и высказал свое предложение, которое было принято, и впервые в стране для изучения иностранного языка класс стал делиться на группы по 10 человек (сейчас у нас - по 15), так как главное в обучении иностранному языку - это возможность говорить, поэтому вместо 4 часов для класса можно сделать 2 часа для группы"  [8].
   
   Заседание бюро президиума СО АН 25 февраля 1963 г. проходило в отсутствие М. А. Лаврентьева под руководством А. А. Трофимука:
   "Д. В. ШИРКОВ: На прошлом бюро президиума широко обсуждался опрос о школе. Тогда, насколько я понял, было принято, что всеми методическими делами ведает ученый совет школы под руководством А. А. Ляпунова. Сейчас его нет, а вопрос приобрел остроту, потому что ОблОНО не хочет платить деньги учителям, пока нет учебного плана. Вот этот документ - это об ученом совете, который должен утвердить план
   Г. А. ПРУДЕНСКИЙ: А почему ученый совет, а не педагогический совет, как в средних учебных заведениях?
   Д. В. ШИРКОВ: А у них будет свой педсовет с учителями. А ученый совет будет стоять над этим.
   Г. А. ПРУДЕНСКИЙ: А с ГорОНО согласовали это?
   Д. В. ШИРКОВ: Михаил Алексеевич согласовывал на прошлом бюро президиума.

О предназначении ФМШ напоминала и цитата из Д.И. Менделеева на крыше школы: "Посев научный взойдет для жатвы народной"

   Г. А. ПРУДЕНСКИЙ: Это согласовано пока только в этих стенах, а как за них вышли, так надо за деньгами в ГорОНО идти. У меня никаких возражений нет, я только хотел учинить разведку: может быть, назвать иначе?
   А. А. ТРОФИМУК: Это дело обосновано. Школа первая в Советском Союзе, надо распахать вот эту "целину". Педсовет этого сделать не может обычный, вот и учреждается именно в рамках ученого совета такая группа специальная, на которую возлагается рассмотрение и утверждение плана школы, организовывать и координировать помощь школе. То есть его функции гораздо более широкие, чем обычного педсовета. Я только не понимаю, может ли он утверждать учебный план школы, рассматривать и утверждать; школа, наверное, должна представлять на утверждение, как правило, в органы просвещения? Вероятно, они не отдадут нам эту функцию. <...>
   Д. В. ШИРКОВ: А одобрить мы можем этот план?
   Г. А. ПРУДЕНСКИЙ: Можно! Это приветствуем!
   Д. В. ШИРКОВ: Решением бюро одобрен".  [9]
   В итоге, хотя за учёным советом ФМШ и закрепили "общее научно-методическое руководство учебно-воспитательным процессом <...> в соответствии с требованиями современной науки", всё-таки фразу об учебном плане академики исправили: решили, что ученый совет не утверждает учебную программу, а представляет к утверждению (а также "подбирает для школы учебно-педагогические кадры высшей квалификации")  [10].
   
   Так сработала мина, заложенная понятием "школа", от которого тщетно пытались откреститься отцы-основатели новосибирской ФМШ. Физматшколы создавались "при" университетах, но находились "в ведении" Министерства народного просвещения (и значит, должны были действовать согласно с отделами народного образования), а учебные планы и правила приёма подлежали утверждению в Министерстве высшего и среднего специального образования  [11].